Неточные совпадения
Она слышала от самой Амалии Ивановны, что мать даже обиделась приглашением и
предложила вопрос: «Каким образом она могла бы посадить рядом с этой девицейсвою дочь?» Соня предчувствовала, что Катерине Ивановне как-нибудь уже это известно, а обида ей, Соне, значила для Катерины Ивановны более, чем обида ей лично, ее
детям, ее папеньке, одним словом, была обидой смертельною, и Соня знала, что уж Катерина Ивановна теперь не успокоится, «пока не докажет этим шлепохвосткам, что они обе» и т. д. и т. д.
Вдруг дом опустел; Варавка отправил
детей, Туробоева, Сомовых под надзором Тани Куликовой кататься на пароходе по Волге. Климу, конечно, тоже
предложили ехать, но он солидно спросил...
Витберг, обремененный огромной семьей, задавленный бедностью, не задумался ни на минуту и
предложил Р. переехать с
детьми к нему, на другой или третий день после приезда в Вятку его жены. У него Р. была спасена, такова была нравственная сила этого сосланного. Его непреклонной воли, его благородного вида, его смелой речи, его презрительной улыбки боялся сам вятский Шемяка.
Чуть свет являлись на толкучку торговки, барахольщики первой категории и скупщики из «Шилова дома», а из желающих продать — столичная беднота: лишившиеся места чиновники приносили последнюю шинелишку с собачьим воротником, бедный студент продавал сюртук, чтобы заплатить за угол, из которого его гонят на улицу, голодная мать, продающая одеяльце и подушку своего
ребенка, и жена обанкротившегося купца, когда-то богатая, боязливо
предлагала самовар, чтобы купить еду сидящему в долговом отделении мужу.
— Vous voilà comme toujours, belle et parée! [Вот и вы, как всегда, красивая и нарядная! (франц.)] — говорит он, обращаясь к имениннице. И, приятно округлив правую руку,
предлагает ее Агриппине Алексеевне, отрывая ее таким образом от сердца нежно любящей матери, которая не иначе как со слезами на глазах решается доверить свое
дитя когтям этого оплешивевшего от старости коршуна. Лев Михайлыч, без дальнейших церемоний, ведет свою даму прямо к роялю.
–…поднять их нравственность, пробудить в их душах сознание долга… Вы меня понимаете? И вот к нам ежедневно приводят
детей сотнями, тысячами, но между ними — ни одного порочного! Если спросишь родителей, не порочное ли
дитя, — так можете представить — они даже оскорбляются! И вот приют открыт, освящен, все готово — и ни одного воспитанника, ни одной воспитанницы! Хоть премию
предлагай за каждого доставленного порочного
ребенка.
— Должно быть! — повторил и Аггей Никитич. — Но, говорят, он дальше того лезет и
предлагает устроить при гимназии пансион для дворянских
детей и просит только, чтобы его выбрали в попечители.
Одно в этом письме было ясно: дядя серьезно, убедительно, почти умоляя меня,
предлагал мне как можно скорее жениться на прежней его воспитаннице, дочери одного беднейшего провинциального чиновника, по фамилии Ежевикина, получившей прекрасное образование в одном учебном заведении, в Москве, на счет дяди, и бывшей теперь гувернанткой
детей его.
Все домашние — жена,
дети, прислуга, даже поваренок Петька
предлагали каждый свое средство.
Григорий Иванович
предложил ей место воспитательницы своих
детей и увез ее в Тамбов.
Приехал еще Львов-Дитю и привез с собой Соню. Он нашел ее в самом несчастном положении в Липецке, в гостинице, где ее бросил Тамара, обобрав у нее даже последние кольца. Она была совершенно больна, и только хозяин гостиницы, друг Григорьева, кормил, лечил ее и
предлагал денег, чтобы доехать до Тамбова.
Незнамов. Господа, я
предлагаю тост за матерей, которые бросают
детей своих.
— Не комплименты, не комплименты желаю вам говорить, — подхватил барон, — а позволяю себе прямо
предложить вам быть главной начальницей моего заведения; содержание по этой службе: квартира очень приличная, отопление, освещение, стол, если вы пожелаете его иметь, вместе с
детьми, и, наконец, тысяча двести рублей жалованья.
Зато он входил во все: толковал с Дарьей Михайловной о распоряжениях по имению, о воспитании
детей, о хозяйстве, вообще о делах; выслушивал ее предположения, не тяготился даже мелочами,
предлагал преобразования и нововведения.
Вёл он себя буйно, пил много, точно огонь заливая внутри себя, пил не пьянея и заметно похудел в эти дни. От Ульяны Баймаковой держался в стороне, но
дети его заметили, что он посматривает на неё требовательно, гневно. Он очень хвастался силой своей, тянулся на палке с гарнизонными солдатами, поборол пожарного и троих каменщиков, после этого к нему подошёл землекоп Тихон Вялов и не
предложил, а потребовал...
5) Основатель разумной системы деятельно помогал Беллю и Ланкастеру в утверждении их планов воспитания. Он дал первому в несколько раз более тысячи фунтов стерлингов. «Национальному комитету» доктора Белля он дал 500 фунтов и
предлагал подписать 1000, если эти народные школы будут открыты для всех
детей, без различия сословий и религий. О предложении этом спорили в комитете два дня, и оно было отвергнуто весьма ничтожным большинством голосов. (См. протоколы комитета.)
Чеглов. В том-то и дело, милостивый государь, что эта женщина не такова, как вы всех их считаете: когда она была еще беременна, я, чтоб спасти ее от стыда,
предлагал было ей подкинуть младенца к бурмистру, так она и тут мне сказала: «Нет, говорит, барин, я им грешна и потерпеть за то должна, а что отдать мое
дитя на маяту в чужие руки, не потерпит того мое сердце». Это подлинные ее слова.
Евдокия Антоновна. Ах, не вспоминайте, господин фон Ранкен, это такой ужас! Олечка! Но что же ты, мой друг, молчишь? Отчего не
предложишь гостю чаю? Не нужно быть такой застенчивой,
дитя мое.
Вместо этой кровавой операции, страшной для близких больного, требующей хлороформа и ассистирования нескольких врачей, О’Двайер
предложил свой способ, который заключается в следующем: оператор вводит в рот
ребенка левый указательный палец и захватывает им надгортанный хрящ, а правою рукою посредством особого инструмента вводит по этому пальцу в гортань
ребенка металлическую трубочку с утолщенной головкой.
Следующие два дня
ребенок продолжал лихорадить, опухоль зева увеличилась, дыхание стало затрудненным. Я сообщил родителям, в чем дело, и
предложил прорезать нарыв.
Случалось, что вольный человек «выкупал крепостного» с тем, чтобы он после пошел в рекруты за
детей этого капиталиста, и выкупаемый крепостной обещался это исполнить, но, получив отпускную в свои руки, отказывался от «охотничания» и
предлагал выкупщику отработать заплаченные за него деньги или — еще проще — благодарил его к уходил иногда с обещанием «помолить бога», а еще чаще с бранью и насмешкою.
Петербургские вельможные друзья в благодарность за резвых рысаков
предлагали Луповицкому выхлопотать его сыновьям звание пажей, но Александр Федорыч, до поездки в Петербург сильно тосковавший, что, не будучи генерал-лейтенантом, не может отдать
детей в пажеский корпус, и слышать теперь о том не хотел.
Как я ни
предлагал ей секретно устроить
ребенка, как это делается и как и мне доводилось в старину делывать с женщинами старого закала, но она ни за что не хотела.
— Да, они меня заставили сделаться шпионкой. В Харькове мой муж, подполковник, был арестован, сидел у них в чека полгода, меня не допускали. Сказали, что его расстреляют, и
предложили пойти к ним на службу. Трое
детей, есть нечего было, все реквизировали, из квартиры выгнали… Боже мой, скажите, что мне было делать!
На даче через кухарку стало известно, что в Мироновке появилась болезнь на
детей. Калерию потянуло туда, и она захватила свой ящичек с лекарствами. Теркин вызвался проводить ее,
предлагал добыть экипаж у соседей, но ей захотелось идти пешком. Они решили это за обедом.
— Кто скорее в залу? Ну, раз, два три! Наперегонки, —
предлагаю я, чтобы отвлечь внимание
детей от печальной картины, и мчусь туда первая, как на крыльях.
В султановском госпитале уже месяца полтора была еще новая сверхштатная сестра, Варвара Федоровна Каменева. Ее муж, артиллерийский офицер из запаса, служил в нашем корпусе. Она оставила дома
ребенка и приехала сюда, чтоб быть недалеко от мужа. Вся ее душа как будто была из туго натянутых струн, трепетно дрожавших скрытою тоскою, ожиданием и ужасом. Ее родственники имели крупные связи, ей
предложили перевести ее мужа в тыл. С отчаянием сжимая руки, она ответила...
— Пойдемте, мы вам сад покажем, —
предложил Сережа. — Мупсик, Лоло, Коко и вы, маркиз Жорж, — обратился он к
детям, — идемте показывать сад учителю!
Малиновский советовал давать волю всем крестьянским
детям, родившимся после изгнания Наполеона, Мордвинов
предлагал план, чтобы каждый, кто внесет за себя в казну известную сумму по таксе, от пятидесяти до двухсот рублей за душу, или сам пойдет охотой в солдаты — был свободен, и даже сам граф Аракчеев — будем справедливы —
предлагал особую комиссию и пять миллионов в год дворянству на выкуп крепостных и двух десятин надела для всякой души…
Молодой врач
предложил, через Аристотеля, услуги свои увеченным. Вместо ответа отцы со страхом заслоняли от него
детей своих и начисто отказывались от этой помощи. Легче было видеть их уродами! Уж конечно, пришедши домой, пускали четверговую соль и уголья на воду и спрыскивали ею свое детище, на которого поглядел недобрый глаз басурмана.
Медик Блументрост, до этого времени тщательно отдалявшийся от знакомства с мариенбургским пастором,
предложил ему теперь свой экипаж, который, по стечению благоприятных обстоятельств, стоял у самой террасы во всей готовности. За неимением лучшего способа перенестись в Мариенбург предложение медика, этого соседа Долины мертвецов, было принято с удовольствием. Луиза и Катерина Рабе, прощаясь, плакали, как
дети.
Ей он
предложил сопровождать его, повидаться с
детьми, с матерью, сестрой, кузиной. В доме кузины, княгини Мухояровой, они и остановятся. Нашлась целая квартира с мебелью, над бельэтажем.
— Итак, государыня, зная, что вы будто вовлекли княжну в порочную связь, что вы любите ее неограниченно (доказывают это письма ваши в руках у государыни); получив также верные свидетельства, что вы не любите супруги вашей, от которой не имеете и
детей, и что вы хлопотали уже о разводе,
предлагает вам свое покровительство в этом деле. Преступная любовь ваша и любовь сироты, столь драгоценной сердцу ее величества, должна освятиться у алтаря.
— Зачем же умирать? Мой
ребенок, — князь подчеркнул слово «мой» — будет законный. Я имею честь
предложить вам руку и сердце.
Теперь, когда это
дитя получило душу, просвещенную религией и наукою, когда оно образовано, конечно, лучше, нежели бы было в своем дому, между рабством челяди и спесью родителя; теперь
предлагаю ему это сокровище, которым могли бы гордиться князья империи, — и барон приказывает мне сказать через доверенного человека, что у него нет сына.
Если уже говорить про телесное наказание, совершаемое только над одним крестьянским сословием, то надо не отстаивать прав земского собрания или жаловаться на губернатора, опротестовавшего ходатайство о несечении грамотных, министру, а на министра сенату, а на сенат еще кому-то, как это
предлагает тамбовское земство, а надо не переставая кричать, вопить о том, что такое применение дикого, переставшего уже употребляться для
детей наказания к одному лучшему сословию русских людей есть позор для всех тех, кто, прямо или косвенно, участвуют в нем.
— Неустрашимые и добрые люди, я продаю только то, что
предлагаю: я играю на арфе и пою мною сложенные нехитрые песни. Я пою и играю потому, что я не умею делать ничего другого, а должна питать
детей и мужа. Слушайте мою игру и да минует вас и всех, кто вам дорог на родине вашей, всякое горе.